В 1990-х и 2000-х годах станкостроительная отрасль страны оказалась в глубочайшем кризисе. Падал спрос на станки среди машиностроительных предприятий (основных потребителей), терял квалификацию кадровый состав, изнашивались и уходили с молотка производственные мощности, производители разорялись и сворачивали убыточные проекты. Тем временем в мировом станкостроении оборудование становилось более сложным и интеллектуальным, внедрялись станки нового поколения. Научно-техническое отставание, вызванное параличом российской станкостроительной отрасли, формировало зависимость от иностранных производителей.
В подобной ситуации государство, осознавая насколько важна станкостроительная отрасль для развития отечественной промышленности, стало разрабатывать меры поддержки. В частности, было предложено создать инжиниринговый центр, сконструировать госкорпорацию, провести реанимирование отрасли через концептуальную программу «Развитие отечественного станкостроения и инструментальной промышленности на 2011-2016 гг.». Задачи программы – создание условий для серийного производства конкурентоспособного оборудования, организация производственных участков для их выпуска, а также создание системных интеграторов. Дополнительно в программу включили освоение импортных станкостроительных новинок путем прямой закупки технологий, развития кооперативных связей с зарубежными производителями и локализации иностранного производства в России (кластеры на Урале, в Ульяновской, Ростовской и Липецкой областях, а также в Санкт-Петербурге и Татарстане). Более того, в 2014 г. постановление правительства №1224 вводится запрет на поставку импортных станков для предприятий оборонной промышленности страны при наличии российского аналога, тем самым давая шанс отечественным производителям на возрождение отрасли.
Все эти меры привели к тому, что с 2015 г. в станкостроении наблюдается определенная тенденция к увеличению выпуска металлообрабатывающего оборудования.
Стоит отметить, что колоссальный импульс для отечественных станкостроителей дали и санкции за счет ограничения импорта, а благодаря изменению курсовой разницы рубля и доллара стал выгоден экспорт оборудования, что также создало условия для развития своих производств. Тем более, что у данной отрасли огромный потенциал для развития. Сегодня 80% станков – это импортные поставки, и только 20% – российское производство. И если ситуация в отрасли дает потенциал для развития отечественного производства станков, то проблема, что не всем российским предприятиям доступно участие в госпрограммах, в частности, в программе льготного кредитования, создает дополнительный барьер для производителей. И вопрос где взять заемные средства для развития предприятия как никогда актуален. Мы обратились к Алексею Савраскину, основателю Sprout Force Capital. Его компания специализируется на финансировании проектов реального сектора экономики.
– Алексей, почему предприятиям так сложно получить банковские кредиты ?
– Ни для кого не секрет, что банковские критерии отбора проектов достаточно жесткие – из потока заявок к рассмотрению принимаются в среднем от 10% до 35%. Система отбора проектов базируется на оценке кредитной истории и текущего финансового состояния инициатора проекта, а также рынка, на котором он планирует оперировать. Разумеется, критериев гораздо больше, но эти основные. На них строится предположение: раз динамика финансовых показателей компании улучшалась в течение последних трех лет, то так будет происходить и дальше; раз инициатору проекта удается предоставить подтверждение гарантий сбыта будущей продукции, то это обеспечит доходную базу. На данном основании делается вывод, что в общем и целом это хороший проект. Но даже при таком жестком отборе заявок только два из десяти проектов реального бизнеса, финансируемых банками, являются успешными, остальные либо убыточны, либо балансируют на грани жизни и смерти. Довольно часто приходится слышать мнение владельцев бизнеса, что проектного финансирования как института в России вообще нет.
– Гарантия сбыта будущей продукции может выступить дополнительным весомым аргументом для банка в пользу положительного решения о финансировании?
– Гарантии сбыта продукции, которые требуют банки при проектном финансировании, де факто таковыми не являются. Один мой знакомый бизнесмен из Канады, имевший опыт общения с российскими банками, как-то заметил, что работающие там люди – безусловно, профессионалы своего дела, но «очень странно смотрят на мир». Вот объясни, попросил он меня: инвестиционная фаза индустриального проекта длится в среднем два-три года, они правда не понимают, что за это время ситуация точно «уплывет»? Зачем просить гарантии сбыта продукции? Даже если я им «нарисую» и принесу такой документ, вряд ли он будет гарантировать, что мир за это время не изменится. Несмотря на определенную долю иронии, в словах канадца есть практический смысл.
– Так где взять деньги для развития станкостроительного производства, если банки отказывают в получении кредита?
– Многие предприниматели поступают стандартно, то есть ищут прямые выходы на источники финансирования. Им кажется, что знакомства на уровне руководства банка – кратчайший путь к получению денег, поэтому они обращаются к услугам посредников. Как правило, это некие «решалы», которые якобы могут договориться о кредите. На самом деле их КПД эквивалентен вероятности выигрыша в рулетку. Просто так, по знакомству деньги никто не даст. Вы должны предложить инвестору такой проект, от которого он не сможет отказаться. А если ваш проект именно такой, то зачем тогда посредник? Другой вариант – именитые консультанты, которые умеют «упаковывать» проекты в презентабельный вид. Но такая «упаковка» позволяет инвестору увидеть предпринимательский замысел лишь в том виде, в котором вы сами себе его придумали. Красивая презентация или иные документы сами по себе не создают продукта для инвестора и не гарантируют его интереса. Многие делают еще проще, обращаясь в одну из контор, специализирующихся на написании бизнес-планов по стандарту Unido. Результатом становится описание проекта согласно требованиям стандарта, но содержание и качество проекта от этого не меняется. Это как, если описать белку по метрикам, принятым для описания овцы. Далеко не все почему-то понимают, что от этого белка не станет овцой. Несмотря на привлечение разнообразных посредников, общая ситуация такова, что большинство перспективных проектов остаются за бортом – они получают отказ в финансировании по причине «не соответствия ожиданиям» инвесторов и их критериям отбора проектов.
Альтернативой стереотипным, но малоэффективным подходам (которые я перечислил выше) может стать применение качественно иного подхода к проблеме, обуславливающего применение соответствующих ему новых, как сейчас модно говорить, инновационных технологий. Их суть заключается в том, что проект, с которым предприниматель хочет выйти на инвестиционный рынок, трансформируется и в результате проекту придаются такие форма и содержание, при которых он становится интересен инвестору как инструмент для возможного роста его финансовых средств.
– В какие финансовые организации обращаться промышленникам, чтобы гарантированно профинансировать проект?
– Не смотря на многочисленные заявления о нехватке финансовых средств в экономике, на рынке существует достаточный объем свободных финансовых средств, которые ищут возможности для вложений. Вопрос в том, как их получить. Инвесторам нужны интересные истории, в потенциал которых они готовы поверить, профессиональная экспертиза и гарантии управляемости процессом. Чтобы соединить потребность бизнеса в стороннем финансировании и спрос на качественные проекты, нужно искать того, кто способен сначала грамотно создать такой потенциал, а потом вместе с владельцем бизнеса грамотно его развернуть в пространстве и во времени. Это некий «третий игрок», задача которого – стать частью проекта, обеспечивающей устойчивость и жизнеспособность проекта для предпринимателя, рост и возвратность вложенных средств для инвестора. Говоря о «третьем игроке» я имею в виду специалистов, одинаково хорошо оперирующих на рынке финансирования и в сфере построения и управления бизнесами. Это люди, которые, с одной стороны, сами поработали в реальном секторе, сделав «своими руками» ни один инвестиционный проект, а с другой – прекрасно знакомы с правилами игры инвестиционно-банковского сообщества и имеют положительный опыт такого взаимодействия. Буквально «проживая» проект вместе с его владельцем, они в состоянии создать оптимальное решение, которое является лучшим из возможных. Ведь тот же самый Ernst&Young чаще всего типологизирует задачу и пытается приложить наиболее подходящий шаблон (благо, библиотека у них обширная) к имеющейся фактуре. Но в том-то вся и фишка, что типовых решений не бывает, поскольку каждый проект уникален. Да, иногда можно воспользоваться каким-то элементом, но не решением целиком, которое из-за этого получается фрагментарным и плоским. Шаблонный подход не добавляет проекту той самой энергии, которая необходима, чтобы сделать его живым и способным реализовать заложенный в нем потенциал. Данная задача требует иного способа мышления – архитектурного. А это уже и профессия, и искусство одновременно.
Компания Sprout Force Capital (SFC) объединяет разноплановых специалистов, имеющих необходимый опыт и компетенции, которые я выше перечислил. Команда SFC разработала и применяет уникальные технологии работы с финансовыми запросами бизнеса, которые демонстрируют высокую результативность. Достаточно сказать, что 9 из 10 клиентов компании получают финансирование, в том числе те, кому сначала отказал банк.
– Можете ли вы подробнее рассказать о технологиях работы Sprout Force Capital?
– Мы разработали инструмент, который называем «определение потенциала выполнимости проекта», и главным его отличием от традиционной системы оценки является направленность не в прошлое, а в будущее. Чтобы получить представление о потенциале проекта, его выполнимости и возможности успешной реализации, мы как бы достраиваем видение проекта до 3D-восприятия, то есть исследуем его в таких измерениях, до которых традиционная система оценки не в силах «дотянуться». Предлагаемая технология помогает инициатору проекта выявить ошибки его текущей архитектуры и откорректировать ее, а также получить представление о вариативности возможных сценариев организации финансирования и реализации проекта. Банку такое исследование дает дополнительный информационный срез для принятия более точного решения относительно рассматриваемого им проекта. Также это позволяет ему получить информацию, которую он не сможет увидеть в документах, предоставляемых ему владельцем проекта в соответствии с установленным регламентом.
– То есть, по сути, вы основательно трансформируете проект, чтобы он стал привлекательным для инвесторов?
– Небольшая поправка: это нужно не только для инвесторов, но и для самого инициатора проекта. Иногда нам приходится вообще создавать проект заново, если мы видим, что выявленные ошибки текущей архитектуры несовместимы с его жизнью. Следует подчеркнуть, что по сравнению со стадией инициирования проекта, на стадии его реализации изменение его архитектуры обходится гораздо дороже. Но даже на этом этапе трансформация позволяла нам оживлять проекты, а их собственникам экономить или зарабатывать значительные средства. Так, например, у нас был запрос от владельца крупной холдинговой компании по производству продуктов питания на организацию финансирования проекта строительства трех интегрированных между собой производств. На момент обращения к нам проект уже вошел в стадию реализации. Бюджет проекта оценивался в 1,8 млрд рублей, ресурс собственника на момент обращения к нам не превышал 100 млн рублей.
Трансформация данного проекта позволила нам организовать финансирование без привлечения дополнительных средств владельца холдинга, сэкономив при этом около 550 млн рублей. При этом мы увеличили эффективность возводимых производств. Гарантом по сделке для частного инвестора, привлеченного в проект, стало участие в проекте Sprout Force Capital. Выход инвестора из проекта был осуществлен в течение трех лет после начала строительства объектов.
За годы своей деятельности мы работали с самыми различными проектами, совокупный бюджет которых составил свыше $1,5 млрд. В работу берутся только те проекты, траекторию успеха которых нам удается просчитать. Если мы чувствуем, что проект «живой», видим в нем потенциал роста и команду, способную его реализовать, то с большой степенью вероятности можем гарантировать привлечение финансирования. Очень важна личность владельца проекта, который к нам обращается – его психотип, амбиции, мотивации. Кстати, довольно часто вместе с трансформацией самого проекта мы трансформируем и картину мира его владельца. Многие предприниматели к нашим услугам еще не готовы, они идут проторенной дорожкой: посредники, консультанты… Это их выбор, нам работы всегда хватает.
– Что в итоге получают клиенты, которые «доросли» до ваших услуг?
– Практические решения по реализации проектов и их финансированию, а не пачки красивых документов. Деньги на реализацию своих идей и развитие бизнеса, а не обещания свести с «нужными людьми». Но самое главное – сильного партнера в лице Sprout Force Capital, который, становясь частью проекта, делает его живым и эффективным. Роль такого партнера в каждом случае индивидуальна: Архитектор проекта, оперативный или антикризисный управляющий, со-инвестор. Способствуя росту компаний, с которыми работаем, мы разделяем риски участия в проекте с инвесторами, предоставляющими финансирование.
– Сколько стоят услуги Sprout Force Capital?
– Всегда по-разному. Все зависит от конкретной ситуации. Как в приведенном выше примере, сэкономив владельцу проекта 550 млн рублей. и дав заработать еще больше, не позволив проекту «упасть», мы вряд ли не вправе рассчитывать на справедливую оплату своих услуг.
125047, Москва, 4-ый Лесной пер., д. 4, Lesnaya Plaza
тел.: +7 (495) 225-85-65, (985) 263-97-83
e-mail: infо@sf-capital.ru
www.sf-capital.ru
]]>
